К 100-летию со дня рождения. Еще один фильм о Хатико. С китайской пропиской…
И это все о нем, о том, который – «Мой Хатико». Сегодня стартующий в России, в широком кинопрокате. Сменив страну, Японию на Китай, и даже породу, с редкой японской на местную, китайскую, перебравшись из 20-х годов 20-го же века в самый конец столетия тепловозов и фуникулеров, мобильников и телевизоров, ярчайший животный пример преданности и верности по имени Хатико не утратил одного…
…лиричности, душевности и сердечности по отношению к избранному хозяину, одному-единственному. При всем демонстративном обилии родственников, иных людей, окрест. О чем, собственно, новая версия старой темы – порассуждаем… Финал анонса- эссе — с приятным пикантным сюрпризом!
Кажется, только Страна Восходящего солнца склонна к тщательной поэтизации всего и вся, что попадает на ум, на язык и вообще – в поле зрения, японца обыкновенного, от нераскрытых тайн мироздания до звучной капели первого бодрого весеннего дождя, первой же заливистой трели громогласного соловья или же первых робких цветов всевозможных сортов и видов сакуры. Вот и простой, с виду и по факту пес по имени Хатико, то бишь «восьмой» по счету, если перевести это словцо с японского, самоотверженной верностью и преданностью хозяину заслужил право быть отлитым в металл и целлулоид, став героем современного японского, да, мирового, эпоса. Кинематограф только усугубил эту историю, раздув каменья жаркой любви до «небес», то есть до всех возможных кинозалов и кинотеатров. Китай не отстает от японской драматургии эпичности. Внося лишь свою нотку эстетической специфичности. Чтоб Хатико сумел «перепрописаться» в Поднебесной, раз и навсегда. Изменившись по мелочам, деталям, но не изменив главному…
В отличие от оригинальной японской, модной американской киноверсий жития Хатико – «тот самый фильм с Ричардом Гиром», в свежей китайской – с Фэн Сяоган и Джоан Чэнь: пса чуть не съели, чуть не отдали в «надежные руки», но почти библейский хвостатый персонаж все и вся пережил, в особенности – своего хозяина. Эпично скончавшись на руках – как выяснилось, любящих его людей… Если японскую киноверсию «евангелия от Хатико» узрели лишь сами японцы да преданные тамошнему кинематографу тонкие ценители, мировую, «громкую» славу – как Хатико, так и его нечеловеческой преданности человеку, дал Голливуд. К столетию со дня рождения песика, был таковой и в самом деле, жил-был близ станции Сибуя, это один из многочисленных районов японской столицы, китайские кинематографисты решили сваять свой собственный панегирик по Хатико.
Очевидной библейской эксцентричности придает сам факт появления в фильме, в судьбе, главного «человеческого» героя кинодрамы песика по имени Хатико. Песик возникает из ниоткуда, из опустевшей деревни, где был приют для собак, но нет ни приюта, ни собак, ни людей. И только поле, китайское поле, «…пусть я давно человек городской, — вспоминается песня об ином поле, — запах полыни, вешние ливни, вдруг обожгут меня прежней тоской…». Тут лирическая романтика русского поля Инны Гофф и Яна Френкеля совершенно созвучна пониманию и китайской оторванности от природы, от своего естества. Город будто поглотил обычного китайского индивидуума, его самородную сущность быть чутким и пронзительно проникновенным.
И только главный «человеческий» герой фильма – на клеточном уровне, оставил в себе добро и радушие пасторальных сельских мест, щедрых на заботливость и дружелюбие. И не важно, был ли наш герой родом из деревни, или нет. Мы все – «родом из деревни», доброй, всепрощающей, чуткой, внимательной, щедрой. Жизнь в городке, сотканном из видавших виды седых камней, с телевизором и лихим игровым азартом, газетами и фуникулерами – она лишь «ломает» — и человека, и пса. Но окончательно сломать то самое, что вечное и неощутимое, не способно… Человек привык, приспособился, к обстоятельствам и окружающему его антропологическому ландшафту, и пес – туда же, свыкся. К одному он привыкнуть не смог – к зыбкому, пронзительному одиночеству в окружении людей…
И теперь вся жизнь Хатико, его хозяина, проистекает на фоне безмятежности по имени Янцзы, которая для любого приличного китайца куда больше, чем просто река, водный поток, что несет пассажирские и грузовые суда. Это словно Волга, только та Волга, что из песен и былин, сказок и кинофильмов, либо же невозмутимая Темза, что пронзает время и пространство, судьбы и сюжеты, реальные, романтичные, либо могучий мифологический Рейн из немецких же легенд или же Дунай, который «…А, ну, узнай, где чей подарок! К цветку цветок, сплетай венок, пусть будет красив он и ярок…».
Так и Янцзы – «длинная река», прямой перевод с китайского, стала мерилом всего сущего и вящего в фильме. Суета сует, мелкие пакости и глупости немногочисленных членов семьи главного «человеческого» героя, первые годы юного Хатико, его невероятная «приживаемость» в «колючей» семье, и наконец оно – любовь к главному «человеческому» герою, почившему в Бозе, но не почившему в сердце Хатико, все проистекает на фоне спокойной, тягучей, клокочущей местами Янцзы. Пережившей многое и многих – и того же Хатико. Но не поглотившая его, память о Хатико сильней оказалась.
Почти что библейская жизнь Хатико творится будто бы на перекрестке, перекрестке бытовом, и одновременно с тем былинном. Река и переполосовавшие ее могучие мосты – перекресток явный, к слову, один из мостов через Янцзы – вантовый, намек на все наступающее технологически прогрессивное будущее. В то время как понятия любовь и верность – они же на века, они из тех каменных, старокирпичных кварталов дряхлого городка, откуда родом семья, главный «человеческий» герой фильма, приютившие Хатико.
И вот проступает та самая – былинная, тема, перекресток сиюминутного и вечного, очевидного и еле уловимого. Время идет своим чередом, городок должен уйти под воду все той же Янцзы, грядет «Три ущелья», мощная ГЭС, затопившая множество всевозможных поселений, крупных, средних и таких мелких, как место действия фильма. Жизнь утекает, улетучивается, смерть – внезапная, главного «человеческого» героя «вымывает» последние остатки жизни из дома, где вырос и возмужал Хатико. Но пес из тех стоиков, кто всегда готов нести вахту – и газету хозяину, в тот дом, которого уже нет… Чтоб уйти в небеса, на ванильное облако, ванильно-персиковое, с глубокими провалами и подъёмами средь кучеряшек загробного мира…
ПАРТНЕР ФИЛЬМА – сеть пиццерий «ПАПА ДЖОНС». К рекламной кампании фильма присоединилась сеть пиццерий «Папа Джонс», которая насчитывает уже более 200 ресторанов в России. Слоган «Папа Джонс» — «Лучше ингредиенты. Лучше пицца.» основан на подходе к выбору используемых в приготовлении продуктов. Компания также с удовольствием поддерживает лучшие киноновинки. В рамках совместной акции, «Папа Джонс» поддержит выход фильма «Мой Хатико» в прокат на своих ресурсах. А покупатели, сделав заказ на сумму от 1 399 рублей с промокодом МОЙХАТИКО в период с 21.08.23 по 03.09.23, получат шанс выиграть ноутбук или планшет.
Партнеры фильма – Радио Дача, Woman.ru, Одноклассники
Дмитрий МОСКОВСКИЙ
