Потомок Пушкина: я не писатель, я в большей степени — техник
В России 10 февраля отмечают День памяти российского поэта Александра Сергеевича Пушкина. Поэт скончался 10 февраля 1837 года (29 января по старому стилю) после ранения, полученного на дуэли.
В преддверии памятной даты корреспондент ТАСС встретился с прямым потомком поэта Александром Александровичем Пушкиным и его супругой Марией Пушкиной, которая является представителем ветви Гоголей-Пушкиных. Они рассказали, как помогали детским больницам в Санкт-Петербурге, как отмечают день рождения поэта, хотят ли переехать жить в Россию, а также назвали имя прямого потомка Пушкина по женской линии. Прямая мужская линия заканчивается на Александре Александровиче.
О переезде в Россию
Александр Александрович: К сожалению, теперь мы очень постарели. Трудно покинуть страну, где мы родились и жили (Бельгия — прим. ТАСС), потерять всех наших друзей и найти новых, когда вам 80. Этот вопрос мне часто задавали. Если бы подумали 40 лет назад, я думаю, мы бы приехали в Россию. Мы любим Россию, мы любим русский народ, и нам бы было приятно жить в нашей стране, потому что это наша страна. Мы здесь не жили и не родились, но Россия — это наша страна. К сожалению, теперь слишком поздно. Приедем ли еще — зависит от моего состояния. Мы ездим в Россию около 30 лет. Это не первый раз, и я надеюсь, не последний. Первый раз мы были в России в 1994 году и потом приезжали каждый год — два раза в год, даже три раза в год.
О детях
Александр Александрович: У нас нет детей. Конечно, Мария намного больше переживала, чем я, потому что каждая женщина хочет быть мамой. Мы сделали все, что могли. Я также был против усыновления. Может, я не прав. Но говорил с врачами, в том числе с братом Марии Александровны, тоже врачом. Он сказал: «Когда ты хочешь усыновить кого-то, нужно, чтобы муж и жена были согласны. Если не согласны, когда-нибудь будет катастрофа». Маше было очень трудно, но она поняла мою ситуацию. И мы договорились, что будет так, как есть.
Помощь детским больницам в РФ
Александр Александрович: Мы создали Фонд Пушкина для поддержки культуры, и в Бельгии стали проявлять некоторый интерес к Александру Сергеевичу Пушкину. Также начали помогать детям в России. Когда мы первый раз приехали в Санкт-Петербург, один врач рассказал о госпитале для детей, больных раком. Мы туда поехали. Такая была там беднота, грязно, нехорошо, никакой аппаратуры не было. И решили сделать для них что-нибудь. Первое, что мы купили, — хороший стол, нормальный стол для детей. И пошло-пошло. Каждый год собирали деньги в Бельгии, делали экскурсии и пр. И после этого купили аппаратуру — скальпель для операций, не знаю, как по-русски это называется, электронное оборудование.
Александр Александрович: С ними мы посетили этот госпиталь, чтобы показать, что делаем. Потому что деньги собираем — может, ничего и не делаем, это бывает, но это не у Пушкиных. Девиз Пушкиных — «Вера и честь». Это мы соблюдаем, это очень важно. Мы поехали с нашей группой в госпиталь, там была маленькая столовая, где родители и дети могли вместе кушать. И тогда бельгийцы сами — никто у них не просил — дали деньги прямо на месте на ремонт этой комнаты.
К сожалению, сменился директор этого госпиталя, новый попросил деньги вместо другой помощи.
Мария Александровна: Мы не захотели, потому что этот господин сказал: «Я покупаю — или в Корее, или не знаю где — что я хочу». А мы покупаем что нужно и что мы хотим. Это мы помогаем, и мы не захотели ему давать деньги.
Александр Александрович: Но мы все же хотели помочь. Договорились с другим госпиталем для детей, нам сказали, что нужны кровати, матрасы и подушки — целый список. Мы купили матрасы. Ну такая комедия была, такая комедия, я чуть с ними не поругался.
Мария Александровна: Потому что они говорили, что должны заключить контракт. Но мы не фирма, мы занимаемся благотворительностью, контракт — это невозможно.
Александр Александрович: Наконец матрасы и подушки они получили. К сожалению, это сотрудничество тоже закончилось. Плохое воспитание — даже не получили письма со словами благодарности.
Впечатления о Москве и Петербурге
Мария Александровна: Москва так быстро меняется.
Александр Александрович: Это день и ночь. Мы ездили по всей России, были в Петербурге и Москве. Когда мы первый раз приехали в Петербург, сказали: «Какой ужас! Где находится Россия и сколько времени им нужно будет, чтобы догнать Европу?» Догнали и перегнали. Москва — то же самое. Конечно, я жалею, что построили много башен, это плохо, я не люблю.
Мария Александровна: Это уже как в Нью-Йорке, когда вы ходите по улице и должны так смотреть, чтобы увидеть небо.
Александр Александрович: Мы были четыре раза в Крыму, еще в советское время, там было красиво. Почему мы очень хотели туда поехать? Потому что папа там жил, в Ялте. Когда они покинули Россию, часто ездили на юг Франции, и каждый раз, когда мы были на юге Франции, папа говорил: «Как это напоминает Ялту». И мы решили посмотреть Ялту. И правда, в то время она была как юг Франции. А когда мы были не так давно, скажем, пять-шесть лет назад, совсем переменилась Ялта: в горах башни везде, это жалко.
Творчество, стихи и пьеса
Александр Александрович: Когда я ухаживал за Марией Александровной, конечно, как все молодые, писал стихи. Но я не писатель, я в большей степени техник. Я инженер по электронике, люблю знать, как действует аппарат. Когда я был маленький, у нас была швейная машинка, с педалями, старинная, хотя мне было пять лет, я ее разобрал. После нашей свадьбы я получил от моей тетушки, которая жила в Швейцарии, много вещей, и среди них — большие часы. В Версале есть похожие, в России я тоже где-то видел, в Царском Селе или еще где-то такие часы. Они не работали, я разобрал, нашел, что было сломано. Часы я собрал сам, и до сегодняшнего дня они работают
Александр Александрович: Творчество Пушкина, конечно, продвигали и будем продвигать. Много лет назад Мария Александровна и я сделали пьесу для театра «Одна ночь с Александром Сергеевичем в Петербурге» на французском языке. Ее около 100 раз сыграли в Бельгии, такой успех имела, играли во Франции, играли в Петербурге на французском языке и играли в Москве — в бельгийском посольстве.
Александр Александрович: Очень мало, очень мало знают Пушкина на Западе. Но теперь, когда поставили памятник Александру Сергеевичу — в Брюсселе есть памятник, там написано на нескольких языках, — ходят, смотрят. Памятник большой, его видно, наши люди интересуются. Много лет назад, когда говорили «Пушкин», знали только, что Пушкин — это «Кафе «Пушкин» из песни французского певца. Но недавно к нам приходил специалист по ремонту телевизора, простой человек, и он уже знал, кто такой Пушкин.
Прямые потомки поэта в Москве
Александр Александрович: Я делал тест ДНК. Я настоящий потомок, нет вранья. Я могу доказать, что я потомок Александра Сергеевича. В России много Пушкиных, но они не Пушкины — и да, и нет. Скажем, Маша — она Пушкина и по крови. Ее прабабушка — Мария Александровна Пушкина (внучка поэта — прим. ТАСС). А что в России происходит? Называться Пушкиным в России, конечно, очень важно и приятно. Я это все понимаю. Но нельзя меня забывать, я не самозванец. Это моя ответственность — защищать имя Пушкина, это мое дело. Я последний прямой потомок Пушкина по мужской линии. Я надеюсь, что после меня никаких не будет фантазий. Я знаю, что будут. Но Бог с ними.
Мария Александровна: Последний прямой потомок по мужской линии, он последний, после него нет никого, потому что детей нет, никого нет. Я не думаю, что после никто не будет называться Пушкиным.
Александр Александрович: Кандидаты есть, к сожалению, я знаю. По мужской линии только я остался, но есть Юлия Пушкина, которая живет в Москве, я ее считаю тоже прямым потомком. Ее отец Григорий Григорьевич Пушкин — это брат моего дедушки Николая. Григорий — тоже потомок по той же самой линии. Это все дети Александра Александровича. Все то же самое. У Григория было три ребенка: два мальчика скончались без потомства, Юлия — она Пушкина. Это не какая-то фантазия, ее я, конечно, принимаю, отец был прямым потомком.
Семейные традиции, связанные с Пушкиным
Мария Александровна: На день рождения мы идем к памятнику Пушкина. Каждый год до пандемии мы проводили какое-то мероприятие. Но из-за пандемии последние два года мы только можем возлагать цветы к памятнику в Брюсселе.
Александр Александрович: Когда все хорошо было, там были представления, читали Александра Сергеевича на трех языках: французском, русском и фламандском. Мы очень активные, стараемся все, что можно, делать для Александра Сергеевича, но теперь очень трудно.
Будем ли на юбилее в 2024 году — только Бог скажет. Если сможем, приедем.
